Редакция 
Три года исполнилось курсам для начинающих писателей, которые проводит издательство «Астрель-СПб». О том, как организован учебный процесс, о глобальной цели, преследуемой организаторами, и о литературном колорите эпохи нам рассказал главный редактор издательства, идейный вдохновитель и создатель курсов «Мастер текста»Александр Прокопович.
Инвестиции в себя
- За последние годы рынок образовательных услуг мощно обогатился предложениями для писателей. Если порядка 10 лет назад к их услугам был только Литинститут им. М.Горького и филфаки ведущих вузов, то сегодня автор может выбирать, куда и к кому идти учиться. С чем, на ваш взгляд, связано расширение ассортимента образовательных программ литературного храктера?
— Я думаю, главным фактором является то, что книжный процесс более-менее нормализовался. В 90-х и в начале 2000-х годов не существовало представления о том, что писатель – это профессия. У нас настолько не хватало книг и качественной отечественной литературы, что люди после дикого советского и постсоветского голода готовы были покупать, что угодно. Этот период закончился. И читатель научился оценивать. На сегодняшний день читатель является довольно продвинутым, способным выбирать качественный продукт. Как следствие, писатели, будущие писатели, поняли: для того чтобы создавать этот качественный продукт, нужно образование, нужны инвестиции в себя. И, полагаю, это главная причина того, что появились всевозможные мастерские и курсы.
На самом деле они существовали довольно давно, нельзя сказать, что пять лет назад ничего не было. Было. Более того, когда молодой автор приходит к издателю и начинает с ним работать – это тоже школа. Он получает советы, комментарии от редактора, и если это толковый автор, то что-то сумеет взять на заметку. Ну, а сейчас есть такая категория начинающих писателей, которые понимают, что нужно учиться, вкладываться в себя, и это способно принести плоды. Естественно, эти авторы и породили тот спрос, который образовал предложения на рыке образовательных услуг.
— С чем вы связываете тот факт, что емкость американского книгоиздательского рынка значительно превосходит нашу? Обидно думать, что там больше читающих людей.
— Но там ведь больше не только издающихся книг, но и машин, и хороших университетов. А литература не может существовать в отрыве от социума, она – плоть от плоти общества. И потом, сколько лет американской литературе? Примерно столько же, сколько и Штатам. А наша отечественная литература стала полноценно развиваться только в конце 90-х годов ХХ века. Русская классическая литература существовала вне рыночной истории. Ведь одно дело, когда автор пишет книгу, и его успех зависит от того, как на эту книгу отреагирует живой читатель, и совсем другое – когда критерием оценки опубликованного текста становится правильная трактовка линии коммунистической партии. А ведь до 17-го года было немногим лучше. К тому моменту, как Пушкин успешно переводил Байрона, во Франции давным-давно можно было писать диссертации на тему французской литературы. А какие диссертации можно было писать у нас во времена Пушкина? Никакие. В те времена литература пребывала в зачаточном состоянии. Русская литература сама по себе молодая. В рыночных отношениях, в постоянном взаимодействии между автором и читателем – она находится лет двадцать. Ну, а чего мы тогда хотим? За двадцать лет мы еще не построили той системы, которая построена за рубежом. Но, какие наши годы.
Ставка на талант
— Расскажите об истории возникновения ваших литературных курсов. На что вы ориентировались?
— Наша редакция всегда была ориентирована на начинающих авторов. Даже наша литературная премия называется «Рукопись года»: именно рукопись, а не лучшая книга. И у нас всегда было достаточно большое общение с авторами, которых нужно учить элементарным вещам, причем таким, которые подчас не имеют отношения к литературе как искусству. И сама идея организации литературных курсов лежала на поверхности, потому что всех работников редакции посещала одна и та же мысль: неоправданно заниматься индивидуальным консультированием авторов, гораздо разумнее было бы собрать всех вместе и научить.
Мы начинали с бесплатных семинаров, которые проводились при книжных ярмарках. К нашему удивлению, очень многие из тех, кто посещал бесплатные семинары, оказывались личностями чудаковатыми, а людей толковых там было довольно мало. Как только мы решились на организацию платных курсов, оказалось что качество аудитории изменилось кардинально. Вот недавно у нас выпустился курс, и в числе слушателей были люди с двумя высшими образованиями, успешные в бизнес-сфере, люди состоявшиеся, очень трезво мыслящие. И с ними огромное удовольствие общаться. А деньги здесь во многом играют роль некоего фильтра, потому что когда человек платит за знания, он совершенно иначе относится к обучению: серьезно и ответственно. Поэтому платная модель оказалась более жизнеспособна.
Я убежден в том, что необходимо обучение авторов новой волны. Потому что, к сожалению, сегодня в России основную кассу делают авторы 90-х, и к ним на смену почти никто не идет… Мы заинтересованы в том, чтобы литературный прорыв состоялся.
В ожидании литературного прорыва
— Есть ли у вас глобальная, масштабная цель?
— Разумеется, мы бы не организовали курсов, если бы не видели в этом некую миссию. Я убежден в том, что необходимо обучение авторов новой волны. Потому что, к сожалению, сегодня в России основную кассу делают авторы 90-х, и к ним на смену никто не идет, а если приходит, то очень слабенько. То есть то, чего можно было бы ожидать от такой страны, как Россия, да и вообще от всех русскоязычных авторов, рассеянных по всему миру, пока не произошло. Но мы заинтересованы в том, чтобы литературный прорыв состоялся.
И если бы мы не видели талантливых авторов, приходящих к нам, это вся затея с курсами теряла бы смысл. Но многообещающие писатели есть в каждом наборе. И если потом окажется, что мы дали жизнь хотя бы трем талантливым авторам, которые стали известными, признанными и так далее, то это для нас будет вполне достаточно.
— Как быть с талантом, с литературными способностями? Они врожденные. Человеку, наделенному воображением, хорошему придумщику, но не имеющему литературного таланта, литературные курсы пойдут на пользу?
— Талант мы не можем привить, он либо есть, либо нет. Но для профессии писателя одного таланта мало. Это и есть, может быть, та ниша, которую занимают курсы: все остальное, все то, что нужно автору, чтобы состояться, вплоть до тайм-менеджмента, он может получит на курсах. Вот, к слову о тайм-менеджменте, с основами которого мы знакомим наших слушателей: если ты не умеешь распоряжаться своим временем, ты никогда ничего не напишешь. А это ведь это не имеет никакого отношения к одаренности.
И, конечно, нужно понимать, что всегда есть возможность подтянуть автора. Если у человека есть какой-то уровень подготовки, то его можно вытянуть еще выше. С более низкого – до среднего и так далее. Конечно, хотелось бы работать со сплошными талантами. И я могу сказать, что абсолютно в каждой группе есть энное количество человек, тексты которых очень приличного литературного качества. Это талантливые авторы.
— Обладают ли ваши выпускники преимущественным правом на рассмотрение рукописей издательством. Возможно, у них есть иные преференции?
— Да, мы декларируем тот факт, что рукописи наших слушателей рассматриваются в первую очередь. В результате успешные ученики сотрудничают с нами, издаются и таким образом отрабатывают деньги, потраченные на обучение.
Акцент на практику
Есть мнение, что современные писатели вообще не нужны, потому что существует золотой фонд русской литературы, и читатель может довольствоваться уже написанным. Сторонники этой позиции не понимают одной простой вещи: романы пишутся о том, что происходит сейчас, о тех проблемах, которых не было двадцать, пятьдесят, двести лет назад. Они отражают колорит эпохи. Поэтому современную прозу классика заменить не способна.
— Ваш учебный курс информационно насыщен: слушатели знакомятся не только с основами теории литературы, но и с практическими аспектами литературной деятельности. На занятиях вы говорите и про создание произведения, и про его последующее продвижение. Чем объясняется выбор дисциплин? На чем вы особо акцентируете внимание?
— Прежде всего, мы практики. Понимаете, очень просто сделать большой учебный курс, посвященный великой русской литературе. Вопрос в том, насколько это нужно автору. У нас, может быть, тоже есть какие-то материалы, которые не очень помогают, но мы все-таки стараемся ставить себя на место писателя и думать о том, что ему нужно, какие именно знания будут для него полезны.
Я не сторонник литературоведческого подхода к литературе: узнать о том, как Толстой писал «Анну Каренину», может быть, очень интересно, но не всегда полезно для автора. Писатель – не филолог, он идет вперед, создает нечто новое. Насколько нужно человеку, идущему вперед, погружаться в опыт предшественников? С одной стороны, конечно же, нужно, потому что мы все стоим на плечах гигантов. А с другой стороны, возникает вопрос о том, насколько это действительно необходимо. Ведь если речь идет о классической русской литературе, то очевидно, что нынешний автор не будет писать так, как писатели XIX века.
Хотя есть мнение, что современные писатели вообще не нужны, потому что существует золотой фонд русской литературы, и читатель может довольствоваться уже написанным. Сторонники этой позиции не понимают одной простой вещи: романы пишутся о том, что происходит сейчас, о тех проблемах, которых не было двадцать, пятьдесят, двести лет назад. Они отражают колорит эпохи. Конечно, есть вечные темы, например, любовь. Есть архетипичные проблемы, но сегодня они тоже немного иные. Одно дело проблема женщины в XIX веке и совсем другая история в XXI. Поэтому если мы говорим о современной прозе, то ее невозможно заменить никакой классикой, поскольку она говорит о сегодняшнем дне, о том, что нас волнует и тревожит сегодня. Но это, к сожалению, не все понимают.
— То есть вы идете в сторону практики?
— Да, все верно. И в частности уделяем внимание вопросам продвижения, поскольку, с моей точки зрения, успешная книга без продвижения не существует вообще. Если автор не будет поддерживать связь с прессой, он не добьется успеха. Автор должен быть доброжелателен к тем возможностям, которые предоставляются и которые можно использовать. По поводу продвижения могут сказать однозначно: этим нужно заниматься и заниматься системно. В идеале, конечно, нужно, чтобы это делали профессионалы. Агенты, пиар-специалисты, менеджеры, коммерсанты. Но, увы, у нас мало агентов, мало коммерсантов, которые умели бы это делать. Поэтому автору подчас приходится действовать самостоятельно.
— Расскажите о каком-нибудь художественном приеме, методе или даже способе действия, с которыми вы знакомите ваших конкурсантов.
— Вот например, так называемый творческий «затык». Автор написал три авторских листа, а дальше не пишется, мысль его иссякла. А нужно двенадцать листов. И вот автор всячески пытается вновь обрести вдохновение, не получается, и он впадает в депрессию. А выход из этого положения находится элементарно. Ведь чаще всего дело не во вдохновении. Если мы прагматично подойдем к вопросу анализа текста, то окажется, что текст – это некая информация, которую автор излагает на бумаге. Когда та информация, которой владел автор, заканчивается, и наступает этот самый творческий «затык». Автору просто не о чем писать. Как тут можно поступить? Нужно где-то найти новую информацию, обогатиться новыми впечатлениями, почитать какие-нибудь материалы, узнать про своего героя побольше. Как только новые впечатления, сведения, знания накопятся, опять вернется вдохновение. А многие начинающие писатели в этой ситуации теряются.
То есть существуют довольно простые, понятные приемы, до которых начинающему писателю сложно додуматься самостоятельно. А мы помогаем авторам эти приемы освоить, благо что все наши преподаватели – люди пишущие, это не литераторы, не филологи, а именно авторы, то есть они хорошо знают, что такое написать пятнадцать авторских листов, насколько это тяжело и от чего это зависит. И как следствие могут помогать нашим курсантам.
Вопросы и комментарии 4