Схемы построения романа: герои и обстоятельства

Заурядный герой в необычной обстановке, неординарный герой в обычной обстановке. Как написать книгу с такими вводными? Легко. Опыт мировой литературы к вашим услугам. Читайте текст про эту и другие схемы построения сюжета, в основе которых характеристики героев и условий их жизни. 

Любую историю двигают герои. История, конечно, может быть важна сама по себе, но без героев она не будет рассказана. Подчас произведение вообще читается только ради главного персонажа, поскольку он затмевает собой само повествование: он ценнее, ярче происходящих с ним событий. То есть характер персонажей, и в особенности главного героя, и те обстоятельства, с которыми он сталкивается, во многом определяет, насколько удачным окажется произведение. Если правильно использовать эти две переменных (герой и обстоятельства), получается удачная формула произведения.

Мы предлагаем вашему вниманию несколько схем построения сюжетов с примерами из отечественной и зарубежной литературы. При желании любой из этих схем можно воспользоваться, ведь как показал мировой опыт, написать достойное произведение можно по любой из предложенных формул.

Заурядный герой в обычной обстановке

Остросюжетного романа на таком приеме, конечно, не сделаешь, зато серьезная, высокая проза вполне может получиться. Обычный герой в обычной обстановке – это идейная основа малой прозы Антона Чехова. Подавляющее большинство рассказов построены по этой схеме: заурядный персонаж и его маленькая жизнь. В тексте описываются разные происшествия, частные случаи из жизни, хотя в целом с героями не происходит ничего существенного, грандиозного, выходящего за рамки обыденного. Но автору здесь важны не события, а движения душ героев, их характеры и судьбы.

Косвенно к этой схеме можно отнести Обломова из одноименного романа Гончарова: правда, и здесь герой сталкивается с обстоятельствами, с точки зрения читателя, несущественными, но для него ставшими поворотными – с необходимостью переезда. Здесь же можно вспомнить Акакия Акакиевича из гоголевской «Шинели»: хотя опять же, события, с точки зрения читателя, не столь значительные (речь о краже шинели), для героя становятся фатальными. Поэтому здесь, с одной стороны, заурядный герой в обычной обстановке, а с другой – заурядный герой в необычных обстоятельствах.

Заурядный герой действует в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил», а происходящие с ним события тоже нельзя отнести к категории экстраординарных: частная жизнь человека со сложным морально-нравственным кодексом, который сам не может разобраться в собственных желаниях и разгадать ребус своих поступков. Обычный герой, обычные обстоятельства. Но глубокие переживания читателя, болеющего за героя всем сердцем.

Заурядный герой в необычной обстановке

Один из самых распространенных приемов, использующийся с незапамятных времен в фольклоре: помните сказки про девочку, потерявшуюся в лесу и встретившую медведя? Они написаны как раз по этой схеме. Обычный герой оказывается в неординарных условиях, выходящих за рамки привычного, обыденного. Главная интрига подобного текста состоит как раз в этих удивительных обстоятельствах, вынуждающих героя действовать. Как именно – решает автор. Особую привлекательность тексту придает то обстоятельство, что герой является выходцем из народа, простым, обычным человеком. А это, во-первых, способствует более легкой самоидентификации читателя с героем, а, во-вторых, повышает уровень доверия к тексту. Примем хорош тем, что создает иллюзию достоверности, правдоподобность изображения героя верифицирует происходящие с ним события. Именно благодаря тому, что герой здесь ‑ заурядный, обычный человек, читатель охотнее верит в то, что с ним случается нечто удивительное.

«Заурядный герой в необычной обстановке» ‑  излюбленный прием Терри Пратчетта (командор Ваймс, цикл историй про Тиффани Болит), это начало повести «Чужак» из цикла историй про Макса Фрая, это Маргарита в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова, это  Ральф в «Повелителе Мух» Уильяма Голдинга, это Петр Гринев в «Капитанской дочке» Пушкина.

Неординарный герой в необычной обстановке

Здесь читателя должно впечатлять все: и герой – необычный, запоминающийся, удивительный, и происходящее с ним. Это прием, который должен работать на сто процентов: выводим на страницах романа необычного персонажа, помещаем его в необычные обстоятельства, и смотрим, как он с ними справляется. И поскольку читатель во время чтения зачастую хочет оторваться от обыденности, такая схема становится гарантированно успешным приемом.

Примеры: Д’Артаньян в истории с подвесками, Гарри Поттер в школе чародейства и волшебства Хогвардс, Шерлок Холмс в каждой истории, связанной с раскрытием преступления, Родион Раскольников с его проверенной теорией, Григорий Печорин во всех историях «Героя нашего времени». Сюда же относятся все фантастические герои, попадающие в истории, выходящие за рамки обыденного (циклы про вампиров, обортней и прочую нечисть). Это могут быть и нефантастические герои: просто сильные, цельные, неординарные личности, в силу специфики своего характера не способные жить жизнью обывателя, и поэтому ввязывающиеся в разные истории, как, например, Печорин и прочие романтические герои.

Неординарный герой в обычной обстановке.

Это может быть вариант спецагента, работника спецслужб на пенсии или жизнеописания необычного героя в привычных для него обстоятельствах. Еще вариант: герой незаурядный, но живет обычной земной жизнью. Как правило, такой герой рано или поздно сталкивается все-таки с незаурядными обстоятельствами, заставляющими его открыть миру (или части этого мира) свое истинное лицо.

Частично этот прием используется в цикле романов «Сумерки» Стефани Майер. Здесь же можно упомянуть Андрея Болконского в первой части романа «Война и мир»: герой изображается как сильная, неординарная личность, однако никаких обстоятельств, выходящих за рамки обыденного, в первом томе романа не изображается. В тот момент, когда Болконский отправляется на войну, в силу вступает другая схема: неординарный герой в необычной обстановке.

Еще из отечественной классики: Евгений Базаров – герой «Отцов и детей» Ивана Тургенева изображен человеком исключительных свойств, однако на протяжении действия всего романа (и это было частью замысла автора) он фактически бездействует. Разумеется, герой участвует в жизни окружающих людей, но ничего, мощно выходящего за рамки обыденного, кроме дуэли, не происходит. В целом изображается обычная жизнь и нелепая смерть. Правда, с помощью этого приема автор, повторимся, решал собственные художественные задачи (показать несостоятельность и ущербность новой системы взглядов и новых умонастроений, которые Тургенев назвал «нигилизмом»).

Надо сказать, что вышеописанные схемы построения произведений используются не только в жанровой, остросюжетной литературе, но и в серьезной (высокой, качественной, интеллектуальной) прозе. Поэтому, какое бы произведение не задумывал автор, он может смело прибегать к помощи этих схем – хотя бы ради тренировки.