Мечты о великом

     У каждого времени свои мечты, свои сказки, свои песни. Если о сказках и песнях можно более-менее внятно рассказать, то мечты, будучи явлением невещественными, осмыслению и описанию поддаются с трудом. И все-таки они есть – мечты. Именно они, мечты, отражаются в произведениях писателей, ложатся в их основу, становясь подчас костяком, скелетом романа.

     И писатели, и читатели, размышляющие над тем, как стать писателем ‑ мы все мечтаем. Так устроен человек, чтобы мечтать. Мы начинаем еще в детстве и, как правило, поначалу не выходим в свих мечтательных изысканиях за рамки нашего маленького мирка и грезим о каруселях, о море, об исполинской новогодней елке в самоцветах блестящих игрушек, о том, чтобы в садике отключили электричество, и в него не нужно было ходить… Человек взрослеет, и мечты его становятся более предметными и будничными: получить пятерку за контрольную, чисто сыграть Лунную сонату, забросить трехочковый мяч. На заре юности мечты еще более овеществляются и опредмечиваются: уговорить родителей купить нужную мне дорогую вещь, выспаться, чуть позже – поступить в университет. Когда человек окончательно и бесповоротно взрослеет, то есть когда море перестает быть грезой, становясь доступным за такое-то количество денег, человек начинает мечтать о великом. По крайней мере, так считалось раньше…

     Однажды университетский преподаватель русской литературы, рассказывая об Обломове, задал аудитории вопрос, «Когда люди мечтают?» Вопрос вызвал бурные обсуждения, предлагались варианты «от лени», «от скуки», «от избытка чувств». У преподавателя было свое мнение, он считал, что люди в большинстве своем мечтают, когда им чего-то не достает. И ведь правда, человек всегда мечтает о том, чего у него нет, или об усовершенствовании того, что есть. Но если сопоставить эту идею с тем утверждением, что большие люди грезят о великом, что мы получим? Удастся ли определить мечты нового времени? Мечты, отраженные в современной литературе. Связаны ли они с «великим»?

     В XIX веке мечтали о наступлении эры научного прогресса, в XX – о преодолении ее последствий и о мире. Особенно идейные оптимисты мечтали о светлом будущем хотя бы в масштабах отдельно взятой семьи, реалисты ‑ о том, когда же все это кончится. Ну, и конечно, каждый грезил о джинсах-варенках, сервелате и магнитофоне американской марки –  и это тоже можно было считать глобальной мечтой об изменении. Сегодня мы живем в уникальном обществе гипермакретов, в которых есть все, чтобы жить, не мечтая. И мы фактически не мечтаем. Или мечты наши носят сугубо практический, меркантильный характер: добиться повышения зарплаты, найти подработку, взять кредит, чтобы можно было не мечтать, а жить. И это касается не только взрослых людей – и маленькие дети не стесняются уже говорить о том, что мечтают о деньгах и богатстве. Не все, конечно, нужно быть справедливыми, но тенденция на лицо. И факт остается фактом – мы живем в мире, где не осталось места мечтам о великом, потому что их подменили мечты о деньгах, а великое ‑ гиермаркеты…

     Фильм Карена Шахназаров «Курьер» (1986 г.) заканчивается следующей сценой: главный герой фильма Иван подходит во дворе к своему приятелю Базину и задает ему вопрос: «Слушай, Базин, у тебя есть мечта?» «Какая мечта?» ‑ переспрашивает тот. «Ну, о чем ты мечтаешь в жизни?» ‑ повторяет Иван. «У меня мечта пальто купить» ‑ отвечает Базин. «Ну что это за мечта» ‑ усмехается Иван. «Зима на носу, а мне ходить не в чем. Прошлую зиму в куртке проходил, болел всю дорогу» ‑ парирует Базин. В ответ Иван снимает с себя новое пальто, которое накануне ему прислал отец, и отдает его приятелю со словами «На, носи на здоровье и мечтай о чем-нибудь великом».